Люди превращенного пола в культуре айну

Путешественники  и  этнографы, встречаясь с народами Дальнего Востока и Крайнего Севера, обнаруживали у них такое непонятное и загадочное явление как люди превращенного пола: мужчин, которые ходили в женской одежде и выполняли женские гендерные функции. 
Так, например, в своем «Описании земли Камчатки» Крашенинников отмечал наличие  среди  камчадалов (ительменов)  особой  категории мужчин-коекчучей,  «которые  в женском платье ходят, всю женскую работу отправляют, и с мужчинами  не имеют никакого обхождения, бутто бы гнушались  делами их, или зазирались вступать не  в свое дело». Коекчучи находятся  в чести, а  некоторых  из них  «держат вместо  наложниц». Отвечая на вопросы  Сената  о положении чукчей и коряков, иркутский  губернатор Бриль в 1770  г.  писал:  «а прочие мужеска пола  чрез волшебство обращаются в образ женский, и меж собой мужеложствуют  и  выходят друг  за друга  замуж».
О  широком распространении  гомосексуализма у  чукчей, которой они нисколько не стесняются, писали многие русские географы  XVIII - начала XIX в.
Однако, данное явление достаточно широко распространено среди самых разных народов мира.
Впервые   столкнувшись  с  этим   явлением  после  завоевания  Америки, европейцы восприняли  его как содомию  и ссылались как на довод в оправдание колонизации   и   физического  истребления   индейцев. С  легкой   руки конквистадоров,   таких   людей  стали   называть   бердачами   (слово   это предположительно происходит от испанского bardajo или bardoja, обозначающего мальчика  на содержании)
Институт бердачей  был  широко распространен  среди американских индейцев  (в  Северной  Америке  он  зафиксирован  у 113 племен),  народов русского Севера, Сибири и Дальнего Востока  (чукчи, алеуты и др.), Индонезии и Африки.
Биологическая  природа  бердачизма  до сих пор  вызывает споры.  Ранние антропологи  и психоаналитики  считали его  формой институционализированной гомосексуальности. Но хотя сексуальными  партнерами  бердачей  обычно бывают люди их  собственного пола, это правило не является  всеобщим, а в описаниях их ролей и функций подчеркиваются не сексуальные, а гендерные характеристики - род занятий, одежда, специфические ритуальные функции. Другие   ученые  думают,  что   бердачи   -   врожденные   интер-  или транссексуалы. Не заставляя таких людей  обязательно  делать трудный для них выбор,  локальная  культурная традиция  позволяет   им   менять  не  только  одежду,  вид деятельности, имена  и украшения,  но  и пол  своих  сексуальных  партнеров.
Некоторые считают  бердачизм  формой  социального  убежища,  своего  рода экологической  нишей  для  мальчиков,  которые  по  тем  или  иным  причинам чувствуют  себя неспособными  выполнять трудные и  соревновательные  мужские роли   и   поэтому  причисляют   себя   к   женскому   полу.
Обыкновенно бердачам – коекчучам  приписывают особую магическую силу, благодаря  которой они часто  бывают шаманами и поддерживают сексуальную  связь с богами.
В культурах, где бердачизм был нормальным явлением считалось, что божество, выбирая человека для шаманского служения, вступает с ним в брак, и если пол божества совпадал с полом избираемого, то выбираемый человек обыкновенно принимал гендерные роли противоположного пола.

Итак, хотя у нас имеются многочисленные свидетельства существования шаманов превращенного пола у соседей айну. 

Также, исходя из общего контекста культуры айну и культур соседствующих с ними народов (японцев, ительменов) следовало бы заключить, что люди превращенного пола непременно должны присутствовать и в культуре айну, однако, ни в одной известной мне антропологической/этнографической работе по культуре айну нет упоминаний о людях превращенного пола.

Ота Мицуру сообщает, что гомосексуализм был очень хорошо знаком айну еще с давних времен. Иными словами, распространение гомосексуализма в культуре айну нельзя объяснить только влиянием современной японской и западной  культуры.

Затем, в том же «Описания земли Камчатки», во втором томе в главе 22 говорится о «Курильском народе», то есть о Курильских айну. Рассказ Крашенинникова о Курильских айну очень краткий: всего-то девять с половиной страниц, но все необходимые сведения о представлены, в том числе и по интересующему нас вопросу: «Есть же у нихъ и Коекчучи, какъ у Корякъ и Камчадаловъ. »
Конечно, строго говоря, свидетельство Крашенинникова есть именно косвенное свидетельство. Мы не знаем доподлинно: общался ли он лично с Курильскими айну или получил эту информацию от кого-то другого. Однако, судя по тому, что в его кратком «собрании слов Курильскаго языка», идущего приложением к главе про Курильских айну звучание айнских слов записано удивительно точно (делаем скидку на то, что это записывалось в первой половине 18 века и что никакой фонетической транскрипции тогда еще вообще не существовало), то, вероятно, следует заключить, что Крашенинников общался с Курильскими айну лично.
Таким образом, у нас имеются свидетельства того, что культура айну вполне терпимо относилась к гомосексуализму, и что нет структурных противоречий к тому, чтобы в культуре айну не мог бы иметь место институционализированный гомосексуализм (традиция коекчучей).

Однако, золотое правило антрополога: хочешь что-то узнать о какой-то традиции, о каком-то предмете – обратись к этой традиции, к этому предмету непосредственно. Потому что вся информация, представленная в этнографических исследованиях почти всегда есть информация из вторых рук. Обычно антрополог, руководствуясь своим личным вкусом, мировоззрением, стереотипами своей культуры, отбирает факты, которые почему-то кажутся ему более интересными, затем интерпретирует эти факты опять таки, исходя из своих предпочтений.
Однако, очень редко бывает такое, что антрополог соглашается временно стать просто фотографической пластинкой. В поле антрополог должен отбросить всякие мировоззренческие предпочтения и стать именно фотографической пластинкой, функция которой состоит лишь в том, чтобы абсолютно точно зафиксировать все черты предмета исследования.
Поле и интерпретация фактов – это два совершенно разных вида деятельности, которые не должны смешиваться, но, которые, тем не менее, постоянно смешиваются.   
Именно поэтому самый важный источник информации и самые надежные свидетельства – это свидетельства, которые сама изучаемая культура и производит, т.е. различного рода мифологические тексты, на языке оригинала.
Существует масса подходов к исследованию мифологии, и само по себе обращение к исследованию текстов/нарративов не гарантирует, что наше исследование всенепременно будет точнее этнографического. Если, например, идти путем Мирча Элиаде и вчитывать во все изучаемые культуры одни и те же архетипы, то будет казаться, что все так называемые «примитивные культуры» почему-то до тошноты похожи одна на другую, и что в них все настолько просто, что это может с легкостью уразуметь даже десятилетний ребенок.
Никогда не следует забывать, что «примитивные люди», в действительности, были не менее логичны и не менее рациональны, чем современные. Очень важно интерпретировать тексты/нарративы в контексте. В контексте культуры, в контексте времени, в пространственно-географическом/природном контексте. Не менее важно не вносить в круг понятий изучаемой культуры понятий нашего современного мира.

В книгу «Фольклор Сахалинских айнов», вошли четырнадцать фольклорных текстов сахалинских айну разных жанров, записанных Брониславом Пилсудским на Сахалине в 1902 – 1905 годах и хранящиеся в архиве СПб ИВ РАН.
Среди всех текстов из этой книги особое  внимание привлекает один – туита № 5 (туита – «сказка» на Сахалинском айну).
В этой туйта упоминается циспо – странное существо, с которым главный герой туйта имеет сексуальный контакт. При этом Пилсудский утверждает, что циспо – это всего лишь еще одно название человека неайнского племени .
Однако, нам хорошо известно, что людей неайнского племени айну называли либо sisam, либо rep-un-kur, а cispo переводится как «игольник»,  «коробочка для  хранения иголок из дерева, из костей лисицы, енотовидной собаки».
Игольник – это явно женская принадлежность, поэтому, на наш взгляд, когда какого-либо человека называют циспо, то это означает не что иное как метафорическое указание на принадлежность данного человека к женскому полу/ выполнение им женских гендерных ролей.
Таким образом, мы полагаем, что существование людей превращенного пола в культуре айну можно считать доказанным.